1.Что написано в Конституции по поводу изъятия для публичных нужд?
Так повелось, что просвещенную публику обычно сложно впечатлить доводами о нарушении судами Конституции РФ.
Суды могут не учитывать нормы материального и процессуального права, позиции Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ (в том числе, выработанные в развитие конституционных предписаний). Но взять и нарушить прямую норму Конституции РФ – это, согласитесь, известная экзотика, особенно если речь идет о гражданском судопроизводстве.
Подобная ситуация отчасти имеет объективные причины, которые связаны с природой конституционных положений, представляющие собой в основном нормы-принципы или нормы-декларации, в связи с чем конкретный смысл таких положений, несмотря на их непосредственное действие, раскрывается через нормы отраслевого законодательства (впрочем, зачастую в таком виде, который кажется весьма далеким от исходной декларации).
Однако есть в Конституции РФ и такие нормы, которые, как видится, достаточно определенно устанавливают конкретные правила поведения и фактически не требуют ни уточнения, ни какой-либо интерпретации.
Одной из таких норм является ч. 3 ст. 35 Конституции РФ, согласно которой:
«Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения».
Даже не будучи юристом, любой гражданин, открывший текст Конституции РФ, может легко догадаться, что речь идет о: а) выплате возмещения до фактического изъятия имущества для государственных нужд (критерий предварительности); б) выплате возмещения в том размере, который соответствует реальной, а не предположительной стоимости изымаемого имущества (критерий равноценности).
Если пофантазировать, то это конституционное положение могло бы звучать иначе. Например, «принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного ИЛИ равноценного возмещения».
Тогда, наверно, законодатель установил бы, что при изъятии объектов недвижимости для публичных нужд уполномоченный орган вправе выплатить собственнику равноценную компенсацию, но только после изъятия. Либо предварительно выплатить собственнику часть стоимости имущества, а остальное доплатить попозже (например, через год после изъятия).
Можно было бы лишь посмеяться над такими формулировками, если бы эти они не отражали действующие правила игры в современной реальности (в которой ч. 3 ст. 35 Конституции РФ по-прежнему содержит союз «И», а не «ИЛИ»).
2.Проблематика выплаты компенсации за изъятие имущества для публичных нужд
Гражданским и земельным законодательством закреплен механизм изъятия объектов недвижимости для государственных и муниципальных нужд, который призван обеспечить достижение общественно значимых задач в связи с необходимостью размещения объектов на территории, занятой объектами недвижимости частных лиц, а также предоставить частным лицами гарантии получения того самого предварительного и равноценного возмещения, о котором идет речь в Конституции РФ (ст. 279-282 Гражданского кодекса РФ, ст. 49, 56.2-56.12 Земельного кодекса РФ).
Ни в ГК РФ, ни в ЗК РФ не ставится под сомнение необходимость выплаты предварительной (т.е.. до фактического изъятия объектов недвижимости) полной суммы возмещения, соответствующей совокупному размеру убытков правообладателя (включая рыночную стоимость изымаемых объектов, упущенную выгоду и иные убытки).
Вместе с тем, в настоящее время доминирующей является практика судов, при которой спор об изъятии объектов недвижимости оказывается разделенным на две составляющие:
- дело по требованиям уполномоченного органа об изъятии объектов недвижимости, с выплатой правообладателю возмещения в размере, установленном досудебным отчетом об оценке, составленным по заказу органа публичной власти (судебное дело №1);
- выделенное из него дело об определении рыночной стоимости изымаемых объектов недвижимости и прочих убытков правообладателя (судебное дело №2).
Таким образом, в ходе рассмотрения судебного дела №1 суд по правилам ст. 130 АПК РФ выделяет из него в отдельное производство требование об определении рыночной стоимости недвижимости, в связи с чем возникает судебное дело №2.
По результатам рассмотрения судебного дела №1 (которое, как правило, происходит в весьма сжатые сроки) суд выносит решение об изъятии объектов недвижимости и обязывает уполномоченный орган выплатить правообладателю сумму возмещения. Однако указанная сумма возмещения определяется на основании одностороннего доказательства – отчета об оценке, составленного по заказу уполномоченного органа. Почти во всех случаях (как тут не вспомнить «Левиафан» А. Звягинцева!) указанный размер возмещения далек от действительной стоимости, которая затем устанавливается по результатам рассмотрения судебного дела №2.
Другими словами, у правообладателя нет никаких возможностей оспорить размер компенсации, которую суд присудит ему на основании судебного дела №1 (того самого «предварительного возмещения») – в таком случае суд лишь ограничится указанием на то, что возражения правообладателя подлежат рассмотрению в рамках выделенного судебного дела №2. Фактически речь идет о том, что отчет оценщика, составленный по заказу уполномоченного органа, является тем самым доказательством, которое вопреки ч. 5 ст. 71 АПК РФ, имеет для суда заранее установленную силу по вопросу о размере предварительно выплачиваемой компенсации.
После выплаты предварительного (но не равноценного) возмещения на основании судебного дела №1 Росреестр осуществляет погашение в ЕГРН записей о правах ответчика на объекты недвижимости.
По итогам рассмотрения судебного дела №2 (которое, с учетом одной или нескольких судебных экспертиз, может закончиться через существенный промежуток времени) правообладатель вправе рассчитывать на «доплату» (суды так и пишут) возмещения, исходя из установленного реального размера его убытков.
В настоящее время судебную практику по данному вопросу в арбитражных судах Московского округа можно охарактеризовать как единообразную и выражающуюся в необходимости вышеуказанного разделения дел на «спор об изъятии» и «спор об определении рыночной стоимости возмещения»[1].
В тех случаях, когда суд первой инстанции отказывается выделять требования об установлении рыночной стоимости в отдельное производство, следует отмена соответствующего определения суда в вышестоящей инстанции[2].
Верховный Суд РФ в отношении указанной практики какого-либо непорядка пока не усмотрел[3].
Конституционный Суд РФ к данной проблематике, насколько можно судить, пока не обращался.
Очевидно, что сложившийся механизм выплаты возмещения за имущество, изымаемое для публичных нужд, не имеет ничего общего с «предварительным и равноценным» возмещением.
Почему же так происходит?
3.Процессуальные аспекты выделения требований в отдельное производство
В соответствии с ч. 3 ст. 130 АПК РФ арбитражный суд первой инстанции вправе выделить одно или несколько соединенных требований в отдельное производство, если признает раздельное рассмотрение требований соответствующим целям эффективного правосудия.
Таким образом, единственным критерием выделения требований в отдельное производство является процессуальная цель – эффективное правосудие. Несмотря на всю загадочность этой формулировки (почему-то на ум сразу приходит ассоциация с «эффективными менеджерами»), представляется, что она не может пониматься в том смысле, в каком противоречит нормам материального права (и, тем более, конституционным предписаниям).
Раньше эта мысль казалась очевидной для судов, которые зачастую отказывали в удовлетворении требований уполномоченного органа о выделении требований в отдельное производство.
Например, в постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 17.12.2021 N 09АП-72523/2021 по делу N А40-125002/2021 отмечается:
«В соответствии с п. 4 ст. 281 ГК РФ, принудительное изъятие земельного участка для государственных или муниципальных нужд допускается при условии предварительного и равноценного возмещения.
Следовательно, до предварительного и равноценного возмещения принудительное изъятие зданий, сооружений, помещений не может быть осуществлено.
Поскольку в рамках данного спора подлежит установлению размер возмещения за объект недвижимости, подлежащий изъятию, раздельное рассмотрение заявленных требований не соответствует целям эффективного правосудия».
Та же логика приведена в постановлении Десятого арбитражного апелляционного суда от 10.04.2019 N 10АП-6117/2019 по делу N А41-89689/16:
«Согласно пунктам 1 и 2 статьи 60 Федерального закона "О государственной регистрации недвижимости" основанием для государственной регистрации прав на изъятые для государственных или муниципальных нужд земельный участок и (или) расположенные на таком земельном участке объекты недвижимости является заключенное в порядке, установленном земельным законодательством, соглашение об изъятии недвижимости для государственных или муниципальных нужд или вступившее в силу решение суда об изъятии недвижимости для государственных или муниципальных нужд.
Одновременно с документом, указанным в части 1 настоящей статьи, для государственной регистрации прав представляются документы, подтверждающие предоставление возмещения за изымаемый земельный участок и (или) расположенные на нем объекты недвижимости, если соглашением об изъятии недвижимости для государственных или муниципальных нужд не установлено иное.
При выплате компенсации необходимо обеспечивать реализацию положений пункта 3 статьи 35 Конституции РФ о необходимости предварительной выплаты такой компенсации (Постановление Президиума ВАС РФ от 26.07.2011 N 2379/11).
Таким образом, государственная регистрация права собственности Российской Федерацией на изымаемые для государственных нужд земельные участки возможна только после предоставления за них соразмерного возмещения».
Таким образом, ранее в некоторых судебных актах признавалась очевидная порочность доводов уполномоченных органов о необходимости выделения в отдельное производство требований об определении рыночного размера возмещения (по принципу «мы сейчас заплатим сколько не жалко, заберем ваш объект, а потом разберемся, сколько мы на самом деле должны были заплатить»).
4.Формально-юридические основания для отступления от принципа предварительного и равноценного возмещения
Какие же причины привели к выводу о допустимости установления размера возмещения после фактического изъятия недвижимости?
4.1. Ст. 10 Федерального закона от 05.04.2013 № 43-ФЗ
Еще в 2013 году был принят Федеральный закон от 05.04.2013 N 43-ФЗ "Об особенностях регулирования отдельных правоотношений в связи с присоединением к субъекту Российской Федерации - городу федерального значения Москве территорий и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".
Данный федеральный закон содержал статью 10 «Изъятие недвижимого имущества», в ч. 12 которой установлено следующее:
«В случае несогласия собственника или правообладателя недвижимого имущества с размером возмещения стоимости изымаемого недвижимого имущества и (или) причиненных изъятием недвижимого имущества убытков, содержащимся в отчете об оценке изымаемых объектов недвижимого имущества и (или) причиненных таким изъятием убытков, подготовленном оценщиком по заказу органа исполнительной власти, принявшего решение об изъятии недвижимого имущества, собственник или правообладатель недвижимого имущества вправе оспорить в судебном порядке этот отчет. Наличие судебного спора о размере подлежащих возмещению стоимости изымаемого недвижимого имущества и (или) убытков, причиненных изъятием недвижимого имущества, не является препятствием для принятия судебного акта о принудительном изъятии недвижимого имущества, а также для осуществления на основании вступившего в законную силу указанного судебного акта соответствующих выплат или иного возмещения и государственной регистрации перехода, прекращения прав и обременений на изымаемое недвижимое имущество».
Часть 13 статьи 10 указанного федерального закона гласила:
«Вступивший в законную силу судебный акт о принудительном изъятии недвижимого имущества является основанием для прекращения и возникновения прав на изымаемое недвижимое имущество, регистрации перехода прав на изымаемое недвижимое имущество и выплат соответствующего возмещения, включающего в себя, в частности, убытки, подлежащие возмещению и определенные на основании отчета об оценке изымаемых объектов недвижимого имущества и (или) причиненных таким изъятием убытков, подготовленного оценщиком по заказу органа исполнительной власти, принявшего решение об изъятии недвижимого имущества. При этом заключение каких-либо соглашений не требуется».
Любопытно, как авторы данного федерального закона попытались своими формулировками «замылить» прямое противоречие ч. 3 ст. 35 Конституции РФ. Мол, убытки компенсируются предварительно и в полном объеме на основании отчета, составленного по заказу госоргана, а что касается «несогласия правообладателей» с размером убытков, то это недоразумение никак не может препятствовать изъятию объектов недвижимости. Что же поделаешь, раз у правообладателей такой капризный нрав! Их хлебом не корми – дай лишь повод не согласиться с размером компенсации. А поскольку запретить оспаривать оценку в суде нельзя, то пусть спорят на здоровье, но с одним нюансом – к моменту выплаты компенсации их объект уже будет давно снесен.
Именно со ссылкой на указанные нормы с 2018-го года начали выноситься первые судебные акты о выделении требований в отдельное производство[4].
При этом, с точки зрения формального анализа, обращает на себя явно ограниченная сфера применения Федерального закона № 43-ФЗ:
«Положения настоящего Федерального закона применяются к отношениям, возникающим при подготовке и утверждении документации по планировке территории, резервировании земель, изъятии земельных участков и (или) иных объектов недвижимого имущества, предоставлении земельных участков, установлении сервитутов для размещения на присоединенных территориях объектов федерального значения и объектов регионального значения, обеспечивающих реализацию государственных задач в области развития инженерной, транспортной и социальной инфраструктур, иных государственных задач и включенных в перечни, указанные в статье 2 настоящего Федерального закона» (ч. 2 ст. 1 Федерального закона № 43-ФЗ).
Между тем, рассматриваемые нормы Федерального закона № 43-ФЗ, изначально носившие «чрезвычайный» характер, со временем негласно распространились на территорию всей Москвы (а не только на «присоединенные территории») и вовсе не ограничились размещением объектов федерального и регионального значения, включенных в некий перечень. Так, в настоящее время их активно применяют и для изъятия недвижимости в целях комплексного развития территории (КРТ) – то есть, банального строительства многоэтажных ЖК на месте бывших производственных объектов[5].
Более того, указанные нормы так полюбились судам, что с 2021-го года их по неведомым причинам начали применять даже к земельным участкам, расположенным на территории Московской области, которая не имеет никакого отношения к «присоединенным территориям»[6].
4.2. Ст. 7.2 Закона РФ от 15.04.1993 № 4802-1 "О статусе столицы Российской Федерации"
Федеральным законом от 10.07.2023 № 310-ФЗ были также внесены поправки в ст. 7.2 Закон РФ от 15.04.1993 N 4802-1 "О статусе столицы Российской Федерации" следующего содержания:
«Изъятие земельных участков и (или) иных объектов недвижимого имущества для государственных нужд в целях реализации программы реновации осуществляется в соответствии с положениями статьи 10 Федерального закона от 5 апреля 2013 года N 43-ФЗ "Об особенностях регулирования отдельных правоотношений в связи с присоединением к субъекту Российской Федерации - городу федерального значения Москве территорий и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации". Возмещение стоимости изымаемого недвижимого имущества, расположенного в границах субъекта Российской Федерации - города федерального значения Москвы и находящегося в собственности физического лица или юридического лица, и (или) убытков, причиненных таким изъятием, осуществляется с учетом следующих особенностей:
–спор о размере подлежащих возмещению стоимости изымаемого недвижимого имущества и (или) убытков, причиненных таким изъятием, судом выделяется в отдельное производство и рассматривается отдельно от спора об изъятии недвижимого имущества;
–при вынесении судебного акта по спору об изъятии недвижимого имущества судом устанавливается размер компенсации на основании отчета об оценке изымаемых объектов недвижимого имущества и (или) причиненных таким изъятием убытков, подготовленного оценщиком по заказу органа исполнительной власти, принявшего решение об изъятии недвижимого имущества. Размер компенсации, подлежащей доплате за изымаемое недвижимое имущество, устанавливается судом в рамках спора, выделенного в отдельное производство».
Как видно, помимо проблематики, связанной с противоречием Конституции РФ, в данном случае имеет место еще один парадокс – в текст федерального закона, посвященного статусу г. Москвы как столицы РФ, оказались внесены процессуальные нормы, регулирующие порядок осуществления гражданского судопроизводства.
При этом, указанные процессуальные нормы не просто дополняют действующие процессуальные кодексы (ГПК РФ и АПК РФ), а противоречат им, поскольку вмешиваются в дискрецию судов при оценке тех самых «целей эффективного правосудия», которые являются критерием для выделения требований в отдельное производство. Следует обратить внимание, что в силу ч. 1 ст. 1 ГПК РФ, ч. 2 ст. 3 АПК РФ порядок судопроизводства может регулироваться лишь федеральными законами, принимаемыми в соответствии с указанными Кодексами; при этом, ни ст. 151 ГПК РФ, ни ст. 130 АПК РФ не предусмотрено принятие каких-либо федеральных законов, устанавливающих критерии эффективного правосудия либо обязанность суда выделить требования в отдельное производство в силу специальных федеральных законов.
С точки зрения системы законодательства, подобную ситуацию можно сравнить с внесением, например, в Гражданский кодекс РФ нормы о том, что суды обязаны откладывать судебное заседание или приостанавливать производство по делу при наступлении определенных обстоятельств.
Не менее важное замечание заключается в другом – несмотря на то, что в данном случае сфера действия нормы ст. 7.2 Закона РФ от 15.04.1993 N 4802-1 четко ограничена узким предметом (реализация программы реновации), суды также начали использовать ее в расширительном ключе, применяя ее, к примеру, к изъятию объектов для комплексного развития территории (КРТ) нежилой застройки, не имеющему ничего общего с реновацией ветхого жилого фонда[7].
5. К извечному вопросу о балансе публичных и частных интересов
Как следствие вышеизложенного, к настоящему времени последние очаги сопротивления одиозному регулированию в недрах судебной системы окончательно ликвидированы.
Последними обнаруженными мною прецедентами отказа в выделении требований в отдельное производство являются определения Арбитражного суда г. Москвы от 20.08.2024 по делу N А40-123833/2024-28-853, от 16.08.2024 по делу N А40-69248/24-23-477 и от 05.07.2024 по делу N А40-294576/23-6-2307, которые были отменены в апелляционном порядке.
Можно ли попытаться найти какое-нибудь оправдание подобной практике?
Понятно, что главной (и, вероятно, единственной) целью подобного «финта ушами» является возможность изымать объекты недвижимости в кратчайшие сроки, не дожидаясь определения рыночной стоимости компенсации по итогам судебных оценочных экспертиз. Благодаря применению подобного механизма сокращаются сроки реализации инфраструктурных проектов – вероятно, в среднем от полугода до года, которые потребовались бы на завершение разбирательств с правообладателями.
Вместе с тем, подобный эффект достигается путем прямого нарушения Конституции РФ и прав собственников недвижимости, которые после принудительного изъятия своего имущества оказываются если не «у разбитого корыта», то с очевидными невозмещенными потерями.
«Но город же выплачивает собственникам предварительное возмещение на основании отчета независимого оценщика?» – может возразить обыватель. Безусловно, это так и есть, но по итогам анализа практики мне встретились лишь единичные случаи, когда с учетом судебной экспертизы реальный размер возмещения оказывался меньше того, что получил собственник в порядке предварительной компенсации на основании «отчета независимого оценщика».
Следовательно, в подавляющем большинстве случаев судебным актом по выделенному делу (судебному делу №2) устанавливается факт «недоплаты» возмещения на основании решения об изъятии по судебному делу №1. Другими словами – факт недостоверности отчета оценщика, положенного в основу размера «предварительного возмещения».
Особенно вызывающе данная ситуация выглядит на примерах, когда речь идет не о строительстве инфраструктурных объектов (автомагистралей, транспортных развязок, инженерных объектов и т.д.), которые направлены на удовлетворение общественных потребностей, а при изъятии в целях комплексного развития территории, которое сводится к возведению многоэтажных ЖК на месте бывших промышленных зон в г. Москве.
Для чего в текущих условиях нужна такая спешка, похоже, порой не знают даже сами девелоперы. Известны случаи, когда после скоропалительного изъятия нежилых зданий (офисных центров и т.д.) застройщики, не моргнув глазом, сдают помещения в аренду тем же несчастным правообладателям, у которых только что были изъяты эти помещения, на срок «до начала реализации проекта».
6. Есть ли жизнь после изъятия, или как правообладатели могут минимизировать свои потери?
Если смириться с подобным отступлением от предварительного характера возмещения и задуматься о возможных способах минимизации нарушения прав собственника, то единственным способом защиты, по всей видимости, является взыскание процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами по ст. 395 ГК РФ (с даты фактического изъятия недвижимости до даты выплаты полной суммы возмещения на основании решения по судебному делу №2).
Однако в данном случае может возникнуть нетривиальный вопрос – если законом напрямую признается правомерность выплаты лишь части компенсации до момента изъятия объекта недвижимости, то о каком неправомерном пользовании оставшейся частью компенсации может идти речь до вступления в силу решения по судебному делу №2?
Значимого объема практики по данному вопросу не обнаружено – возможно, отчасти потому, что правообладатели по неизвестным причинам сами ограничивают начало периода взыскания процентов датой вступления в законную силу решения по судебному делу №2[8].
Мною обнаружен только один судебный акт на уровне кассации, где четко сделан вывод о возможности взыскании процентов по ст. 395 ГК РФ с даты изъятия недвижимости (погашения права собственности в ЕГРН) до даты выплаты полной суммы компенсации на основании судебного дела №2.
Так, в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 26.11.2024 N Ф05-23279/2024 по делу N А40-203365/2023 отмечается:
«В обоснование настоящих исковых требований истец указал, что поскольку срок исполнения обязательства по выплате денежной компенсации за изымаемое имущество для государственных или муниципальных нужд наступил не позднее даты изъятия данного имущества, а денежные средства поступили в банк только 03.03.2023 и 28.06.2023, истцом на сумму компенсации начислены проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 18.08.2022 (дата регистрации перехода права собственности на изъятое имущество) по 28.06.2023 в размере 3 084 586 руб. 54 коп.
Суд первой инстанции, с которым согласился апелляционный суд, установив факт просрочки, отсутствие доказательств своевременной оплаты суммы денежной компенсации за изъятое имущество, пришел к выводу о правомерности начисления на основании статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации процентов в размере 3 084 586 руб. 84 коп. за период с 18.08.2022 по 28.06.2023.
Суды исходили из того, что согласно положениям пункта 3 статьи 56.11 Земельного кодекса Российской Федерации под изъятием понимается лишение правообладателя права, в соответствии с которым ему принадлежит объект. Поскольку в рассматриваемом случае объект недвижимости принадлежал истцу на праве собственности, лишение права собственности тождественно изъятию имущества. В силу прямого указания закона компенсация должна быть произведена до момента государственной регистрации перехода права, а именно до 18.08.2022».
Таким образом, в рассматриваемом случае суд кассационной инстанции обоснованно посчитал правомерным взыскание процентов по ст. 395 ГК РФ на полную сумму компенсации с даты фактического изъятия недвижимости (а не с даты вступления в законную силу судебного акта по делу №2).
Учитывая действующую ключевую ставку ЦБ РФ и потенциальный разрыв между датой изъятия недвижимости и даты выплаты полной суммы компенсации, правообладатели могут попытаться компенсировать причиненные им потери путем взыскания процентов по ст. 395 ГК РФ указанным образом.
[1] Постановления Арбитражного суда Московского округа от 17.10.2024 N Ф05-22842/2024 по делу N А40-302016/2023, от 18.06.2024 N Ф05-11515/2024 по делу N А40-187199/2023, от 22.01.2025 N Ф05-26793/2024 по делу N А40-123833/2024 и др.
[2] Постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 06.12.2024 N 09АП-71174/2024-ГК по делу N А40-182128/2024, от 16.08.2024 N 09АП-49128/2024 по делу N А40-18882/2024 и др.
[3] Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25.05.2017 по делу N 305-ЭС17-1158, А40-119069/2015, отказные определения ВС РФ от 31.10.2024 N 305-ЭС24-18891 по делу N А40-143929/2023, от 05.05.2025 N 307-ЭС25-2910 по делу N А66-5385/2024
[4] постановления Арбитражного суда Московского округа от 13.06.2018 N Ф05-7384/2018 по делу N А40-96548/17, от 08.08.2018 N Ф05-12327/2018 по делу N А40-68154/2017 и др.
[5] Постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.10.2023 N 09АП-62034/2023-ГК по делу N А40-104758/2023, от 23.11.2023 N 09АП-70998/2023 по делу N А40-140877/2023, от 15.12.2023 N 09АП-73607/2023-ГК по делу N А40-115043/2023
[6] Постановления Арбитражного суда Московского округа от 14.07.2021 N Ф05-11101/2021 по делу N А41-11929/2020, от 29.08.2023 N Ф05-20378/2023 по делу N А41-26640/2022, от 03.03.2025 N Ф05-31465/2024 по делу N А41-58290/2022 и др.
[7] Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17.04.2025 N Ф05-2140/2025 по делу N А40-162760/2023, от 29.01.2025 N Ф05-29155/2024 по делу N А40-7872/2024 и др.
[8] Постановление Арбитражного суда Московского округа от 30.05.2024 N Ф05-7954/2024 по делу N А40-112855/2023.